Вот и Ридли Скотт, который своим «Гладиатором» в 2000 году практически вернул моду в Голливуде на масштабные и дорогостоящие историко-эпические блокбастеры, вновь решил «перейти Рубикон» — правда, уже не на материале Древнего Рима, но всё равно обратившись к значительно отдалённым по времени событиям средних веков, когда совершались крестовые походы христиан в Иерусалим. Но весьма важно, что в промежутке между «Гладиатором» и «Царство небесным» этот режиссёр успел, помимо прочего, снять одну из лучших картин в собственном творчестве — впечатляющий военно-политический боевик «Падение Чёрного ястреба», основанный на подлинных фактах армейской операции американских спецназовцев в Сомали, где не стихали ожесточённые междоусобные распри.

И данная работа Скотта поневоле звучит как чрезвычайно актуальная — особенно в свете военных действий США в Афганистане и Ираке, где американцы стремились установить мир и порядок, навязывая понятия о западной демократии явно недемократическим путём, говоря по-прежнему — «огнём и мечом» (весьма знаменательно, что сборы фильма в других странах превысили в 3,5 раза результаты американского проката). Поэтому финальное послесловие по поводу так и не достигнутого «царства небесного» представляется довольно горьким и неутешительным итогом борьбы христианской цивилизации за то, чтобы на Земле воцарился желанный рай, а Иерусалим воистину стал «местом обетованным» не только для последователей Иисуса, но и для всех, кто признаёт Господа в его различных ипостасях.

Лента «Царство небесное» как раз выигрывает за счёт более точно выраженной в сценарном плане (чего ощутимо недостаёт на протяжении большей части повествования длиною почти в два с половиной часа) её последней трети. Противостояние Запада и Востока, христианства и мусульманства, а конкретно — посвящённого своим незаконным отцом в рыцари, бывшего французского кузнеца Балиана, который стал предводителем крестоносцев в осаждённом Иерусалиме, и арабского султана Саладина (правильнее — Салаха ад-Дина), чьё многотысячное войско пошло на штурм Святого города, где некогда распяли Христа, заключается не столько в споре религий. Это конфликт двух совершенно разных образов жизни — и речь может идти только о мирном сосуществовании при негласном соблюдении правила невмешательства в дела и помыслы друг друга.

Не случайно, что Балиан и Саладин, признавая воинское искусство друг друга на поле брани, отказываются от продолжения бессмысленного смертоубийства — так что толпы мирных граждан, как и вооружённые крестоносцы, покидают Иерусалим, отдав его на милость превосходящих сил противника. А лично Балиан, не найдя искупления за свои грехи — напротив, даже преумножив их — возвращается в родные края, словно в истинную «землю обетованную», постигнув, прежде всего, то, что христианское всепрощение сокрыто в человеческой душе.

Возможно, окончательный вывод «Царства небесного» покажется программно пацифистским на фоне предшествующих кровавых баталий, кстати, реализованных Ридли Скоттом на экране действительно убедительно и с уже подзабытым ощущением рукотворного мастерства, несмотря на неизбежное применение спецэффектов. Но ведь и эпоха крестовых походов, которая сопровождалась разорением и уничтожением так называемого «мира неверных», оказалась одной из позорных страниц в истории человечества, отнюдь не избавив его от чувства вины, а наоборот, намного усугубив. Что привело, в частности, в пределах христианской культуры к последующему разгулу Великой инквизиции — начиная с XIII века, когда движение крестоносцев полностью себя исчерпало.